В этом нравственный пафос марксистско-ленинского учения о коммунистической формации как социальном строе, где будет невозможна такая отчужденная, деструктивная, имморальная разновидность общественных противоречий, как антагонизм. Если социальный субъект — будь то индивидуум, малая или большая общественная группа — становится предметом такого «снимающего» отношения, то это означает, что его рассматривают как соперника, с которым предпочтительнее не враждовать, а заключать компромиссные соглашения, которого нс обязательно любить, но с которым крайне желательно для собственной пользы поддерживать конвенционально-дипломатические отношения, не вырывающиеся в беспредельность имморальной «вседозволенности». Такое мышление в отличие от антагонистического, признающего лишь возможность борьбы с противоположностями, не отказывается от «сознательного соединения противоположностей».

Оно, говоря ленинскими словами, «требует указания «единства», т.е. связи отрицатбльного с положительным, нахождения этого положительного в отрицательном». В имморальную сферу проникает возможность моральности.

В имморальную сферу проникает возможность моральности. Субъект морали в отличие от субъекта нравственности выступает не от собственного «Я», а от определенной общности — нации, класса, религиозной общности и т.д.